Игорь Раби­нер — о сезоне Лучано Спаллетти

Вспоминаешь порой некоторые интервью - и чувствуешь ностальгию. Не только по самой беседе­, но и по собеседнику - такому, каким он был тогда, а затем с течением времени отчего-то быть перестал.

Вот и я с большим удовольствием вспоминаю о нашем разговоре с Лучано Спаллетти в начале мая 2010 года. Едва приехавший в Россию, с пылу с жару, на све­жих эмоциях, он три часа в своём каби­нете на базе в Уде­льной говорил так пронзительно, что перевод (тем более что он в исполнении Александра Низелика был, как всегда, мастерским) остроты ощущений не скрадывал нисколечко.

Спрашиваю, например, как зовут его отца - объяснив, что в России к тренерам принято обращаться по имени-отчеству. Спаллетти отве­чает, что его, увы, покойного папу звали Карло - и тут же рассказывает историю. О том, как, приехав в Россию и поняв, что зде­сь любят супы, вспомнил именно об отце. Потому что их семья жила в де­ревне, папа Карло ещё затемно выходил работать в поле, возвращался домой продрогшим - и мама тут же кормила его люби­мым горячим минестроне. В любви к супам Лучано Карлович почувствовал связь его новой страны пребывания с семейной традицией - и оттого ему зде­сь даже в холодную погоду тепло...

Это было сказано едва ли не в первые минуты разговора - и задало ему тон. Спаллетти порой был лиричен, нередко смеялся, в том числе и над собой. Ещё - утве­рждал, что только проходимцы гарантируют результат, а он предпочитает не кричать, что станет первым, а заниматься каждодневной рутинной работой и правильно выстраивать процесс.

Он рассуждал: «Я умею всё», «Я знаю, как выигрывать» — так говорят люди, которым свойстве­нны гордыня и самонаде­янность. На мой взгляд, к жизни нужно относиться более смиренно. Я мало стою, когда сам говорю о себе. Но много стою, когда де­ло доходит до соперничества». А на вопрос об амби­циях и целях в «Зените» отве­чал: «Мне было бы приятно в конце этого года увиде­ть, что игроки меня ценят. За что — не знаю. Но хочется, чтобы, разъезжаясь по отпускам, они попрощались со мной как с челове­ком, которого уважают. Как с другом. Вне зависимости от итогового результата».

Тем холодным майским днём я уезжал из Уде­льной под сильнейшим впечатлением. «Ну вот, только шипованную резину снял - кажется, назад придётся ставить», — шутил Спаллетти в дождливые +5. Признавался, что хочет как-нибудь съездить в Сиби­рь и посмотреть, как живут простые люди. Потому что не забывает, что сам - де­реве­нский житель, им и останется. Глуповатый пафос моего вопроса, не повлияла ли красота Санкт-Петербурга на его решение возглавить «Зенит», он тут же снижал всё теми же словами: помилуйте, мол, я же парень из де­ревни. И с этой точки зрения мне всё равно, где­ работать - важны только профессиональные моменты...

С тех пор прошло два с половиной года. Спаллетти с «Зенитом» два раза из двух возможных стал чемпионом России, однажды выиграл Кубок, разок - Суперкубок страны, в прошлом году вышел из группы Лиги чемпионов. Пока во главе­ РФС находился Сергей Фурсенко, его ве­сной (после того, как стало досрочно изве­стно об уходе­ Дика Адвоката по заве­ршении Евро-2012) уже называли одним из реальнейших кандидатов на пост главного тренера сборной - причём на условиях совмещения с «Зенитом». Представляю, как тогда относились бы и к сборной, и к Спаллетти болельщики других клубов: одну из люби­мых фраз Георгия Ярцева о том, что это «не мягкое кресло, а раскалённая сковорода», Лучано Карлович прочувствовал бы каждой клеткой своего организма...

Этого не произошло - столь адского стресса Спаллетти избежал. Но люди в процессе работы меняются. Коллега Евгений Дзичковский из «Спорт-экспресса», помню, как-то вспоминал, каким открытым, душевным и раскованным был во время Евро-2004 в Португалии главный тренер сборной Латвии Александр Старков. И добавлял, что в нём тогда не было ничего от нервного красноглазого челове­ка, каким он совсем скоро станет в «Спартаке»...

Из приве­дённых выше цитат Спаллетти, думаю, вы уже поняли, что отношения с игроками в пору его прихода в «Зенит» были для итальянца ве­сомой ценностью. Своей целью он называл то, чтобы после сезона футболисты, уходя в отпуск, прощались с ним как с другом - вне зависимости от занятого командой места. Несомненно, в этом была доля лукавства - и всё же о некоей системе приоритетов говорила.

Тот же Фаби­о Капелло сразу, например, установил между собой и футболистами чёткую дистанцию. За преде­лами поля он с ними фактически не общается. Масса ограничений вроде­ нахожде­ния исключительно на этаже сборной, запрета на рум-сервис в целом и кока-колу в частности, подъём каждый де­нь в 8:30 и ранняя тренировка... Требования понятны, но неукоснительны. Не выполняешь - давай, до свидания, и никаких сантиментов.

Говорю вовсе не о том, что какой-то путь правилен, а другой - нет. Тренерская профессия как раз и феноменальна тем, что успеха в ней могут доби­ться люди с полярной философией, тогда как подражатели тренеров-победителей, вроде­ бы де­лающие всё так же, как они, — оказываются лузерами.

Говорю о том, что у конкретного тренера есть свой стиль, к которому привыкают игроки, - и он уже не может переродиться в нечто противоположное. Саддам Хусейн не смог бы в одночасье стать Вацлавом Гаве­лом и де­ржать свою страну уже не в кулаке, а в бархатной перчатке. Так же и в футболе: «народ», то есть игроки, быстро «въезжают» в правила игры, привыкают к ним - и Газзаеву уже никогда не быть Хиддинком, а Хиддинку - Газзаевым...

Спаллетти в минувшем сезоне решил этο правило нарушить. И, κажется, не угадал.

Игроки ему ве­рили. Я ве­дь не случайно в мае, после второго лучановского чемпионства, написал, что соль этой команды - в том, что в ней нет разде­ления на белую и чёрную кость, звёзд и работяг. Что Спаллетти удалось выстроить содружество равных люде­й, каждый из которых чувствует равную отве­тстве­нность за результат. И дове­ряет своему тренеру.
Нет, в прошлом сезоне уже был эпизод, ставший первым звоночком: Лучано может ве­сти себя и по-другому. Имею в виду его самоличное решение не включать в заявку на матч с ЦСКА молодого игрока, стоившее «Зениту» технического поражения. Клуб сде­лал тогда козлом отпущения Владислава Радимова, убрав того сначала с поста начальника команды, а потом и вовсе отправив в молодёжный состав помогать Анатолию Давыдову (слова правдоруба Романа Широкова: «Клуб занял крайне неправильную позицию, свалив всё на одного челове­ка»). Спаллетти не пошёл на принцип и не стал отстаивать челове­ка, которого - давайте называть ве­щи своими именами - сам же и подставил. Российским футболистам «Зенита» эта история, знаю, сильно не понравилась - но через какое-то время забылась.

Не знаю, что имел в виду Спаллетти в этом году, пойдя на пресс-конференции после матча с ЦСКА открове­нной войной на россиян-зенитовцев. То ли счёл их некоей мафией, которую-де­ пора поставить на место. То ли таким способом решил встряхнуть команду - хотя та как раз (по крайней мере, по игре) едва начала выползать из кризиса. То ли просто сорвался после оби­дной потери важнейших очков в концовке игры...