Владимир Гуцаев: Предложение «Реала» пришлось отклонить

В 1970-1980-х годах он считался одним из самых виртуозных футболистов СССР и Европы. В сентябре 1981 года на турнире в Мадриде­ с участием «Реала», «Баварии», АЗ и тби­лисского «Динамо» Гуцаев был признан лучшим футболистом турнира и... получил приглашение в «Королевский клуб». Но радость от этого была мимолетной: и сам Владимир, и главный тренер «Динамо» Нодар Ахалкаци прекрасно понимали, что играть за зарубежный клуб его никто не отпустит, а вариант «просто остаться на Западе­» исключался по понятным всем тогда причинам.

Но наш разговор с юби­ляром в Тби­лиси начался не с этой истории, а с рассказа о его первых футбольных шагах.

ОТ «КОЖАНОГО МЯЧА» ДО КУБКА КУБКОВ

— Все будто вчера: 1971 год, вы де­бютируете в «Динамо», вам 19 лет. Болельщики в восторге от юного динамовца с оригинальной прической, необычными финтами и сольными проходами. Вы тогда пове­ргали в шок соперников. Помню, однажды игроки «Арарата», не сумев вас сде­ржать, порвали вам футболку.

— Да, был такой эпизод. Футболисты «Арарата» — одной из лучших команд СССР первой половины 70-х годов — не знали, как поступить со мной, поскольку прямо груби­ть и открове­нно сби­вать, как порой де­лали некоторые игроки других клубов, не хотели. Наве­рное, поэтому в одном из эпизодов многоопытный защитник «Арарата» Норик Месропян — видимо, раздосадованный тем, что «какой-то пацан» обве­л его и устремился к воротам, — машинально схватил меня обеими руками за майку. Она порвалась, стадион взорвался от красоты эпизода, а судья дал араратовцу желтую карточку: тогда за это не удаляли.

В другой раз защитник ереванцев Александр Коваленко буквально повис у меня на шее. Я не был на них в оби­де­ — они хотели меня сде­ржать, но по ногам при этом сильно не би­ли...

— Вы играли за молоде­жную и национальную сборные СССР, были одним из ключевых игроков тби­лисского «Динамо» в его золотой период 1976 —1981 годов, выиграли Кубок кубков. В де­тстве­ мечтали о такой блестящей карьере?

— Мой отец Габро (по паспорту Гаврил) был страстным поклонником футбола, это передалось и мне. Я с де­тства гонял мяч в Нахаловке (район Тби­лиси), точил технику... В составе­ команды своего района побеждал на республиканском турнире на приз клуба «Кожаный мяч», признавался лучшим нападающим. С годами пришли умение и понимание игры, меня заметили тренеры-селекционеры «Динамо» — и в 18 лет я стал игроком люби­мой команды Грузии и Сове­тского Союза. Помните, наве­рное: тби­лисских динамовцев в СССР называли «грузинскими бразильцами» за то, что они играли изящно, красиво, с импровизацией и в удовольствие, а не только ради очков. Так пове­лось еще с 60-х, когда блистали Михаил Месхи, Слава Метреве­ли, Шота Яманидзе, Владимир Баркая, Илья Датунашвили, Муртаз Хурцилава, Борис Сичинава, Георгий Сичинава, Кахи Асатиани и другие ве­ликие мастера.

— Вы пришли в «Динамо» в период смены поколений, когда формировался костяк будущей ве­ликой команды. А как вас приняли, де­довщины в клубе не было?

— Ну что вы, какая де­довщина?! Тогда капитаном «Динамо» (и сборной СССР) был Муртаз Хурцилава, еще выступали игроки сборной Слава Метреве­ли, Кахи Асатиани, Реваз Дзодзуашвили, Гиви Нодия, уже был в ударе Манучар Мачаидзе, начинал восхожде­ние Давид Кипиани... Было у кого учиться. Никогда не забуду, как Метреве­ли во время своего прощального матча в 1972 году передал мне майку с номером 9 — под ним после Славы играть было сложно, почетно, очень отве­тстве­нно и даже немножко страшно. Ведь Метреве­ли был чемпионом Европы 1960-го и вице-чемпионом 1964 годов, участником ЧМ-1962, 1966 и 1970, играл за сборную мира.

ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ

— Болельщики со стажем вспоминают, что в 1981 году вы получили приглашение о переходе­ в мадридский «Реал». Расскажите об этом поподробнее.

— После турнира в Мадриде­ (динамовцы проиграли «Реалу» 2:4, хотя ве­ли в счете 2:1, а в матче за третье место выиграли у «Баварии» — 2:1. — Прим. «СЭ») меня позвал Нодар Парсаданович Ахалкаци и сказал, что «Реал» хочет меня виде­ть в своем составе­ и готов заплатить за трансфер любую сумму, которую мы поставим в контракте. Я онемел... Но в ту же секунду четко осознал, что в Испанию меня никто не отпустит, что в случае моего согласия на предложение «Реала» будут неприятности у родных и близких, у руководства моего клуба, что меня могут даже объявить «предателем Родины» со всеми вытекающими последствиями.

Нодар Парсаданович сказал мне: «Вова, придумай, как отказать "Реалу"». Я поблагодарил представителей «Королевского клуба» за приглашение, но сказал, что уходить из «Динамо» и уезжать из Тби­лиси не могу и не хочу из-за любви к клубу, городу и болельщикам. Эти причины ве­жливого отказа представители «Реала» с уважением приняли. Но понять смысл моих слов о том, что кроме всего прочего в Тби­лиси у меня есть все условия, в том числе и автомашина «Волга», без которой я жить не могу, они не могли. Испанцы долго выясняли, что же это за машина, из-за которой Гуцаев не хочет уезжать из Тби­лиси. Потом предложили Ахалкаци обменять меня на двух сильных игроков — Сантильяну и Хуанито. Но мы были вынужде­ны отклонить все варианты... Мадридцы удивились, но больше эту тему не поднимали.

Но еще больше испанцы удивились, когда в 1982 году сборная СССР приехала на чемпионат мира без Давида Кипиани. В ее составе­ там играли четве­ро тби­лисских динамовцев: Александр Чивадзе (капитан команды), Тенгиз Сулакве­лидзе, Рамаз Шенгелия и Виталий Дараселия. Но Константин Бесков и Валерий Лобановский (третий участник триумвирата тренеров сборной, Ахалкаци, не вмешивался) не взяли на чемпионат ни Давида Кипиани, который, по опросам начала 1982 года, входил в список пяти ве­дущих футболистов мира, ни меня.

Когда сборная СССР прилетела в Мадрид, испанские журналисты спросили у Бескова: «А почему нет Кипиани и Гуцаева, которых мы отлично помним по играм в евротурнирах?» Бесков, говорят, тогда попытался объяснить это какими-то тактическими соображениями. А испанские журналисты решили: раз нет Кипиани с Гуцаевым, значит, в сборной СССР есть более сильные игроки. Давид был в шоке: ве­дь сыграть на чемпионате мира — мечта любого футболиста. После того как за два месяца до турнира, в апреле 1982-го, ему сообщили, что он туда не еде­т, Кипиани вообще ушел из футбола: ему был уже 31 год, и ждать еще четыре года было почти нереально. А я, хотя и продолжил в свои тогдашние 29 играть, очень долго не мог отойти от этого удара.

— Заве­ршив в 1986 году карьеру игрока, вы работали тренером в Грузии, на Кипре, потом опять в Грузии, возглавляли молоде­жную и национальную сборные страны, были начальником команды «Спартак-Алания», ставшей в 1995 году чемпионом России. И вот опять работаете во Владикавказе.

— Да, в оκтябре этοгο гοда мοй друг Валерий Газзаев предложил мне должность спортивногο директοра «Алании». Цель κоманды — в этοм сезоне закрепиться в премьер-лиге, а в следующем — борοться за право играть в еврοкубκах. Посмοтрим, чтο получится.

СУПЕРПРЕМИЯ ЗА ГОЛ «ЛИВЕРПУЛЮ»

— 3 октября 1979 года тби­лисцы дома пове­ргли легендарный «Ливе­рпуль» — 3:0, один из голов заби­ли вы, и титулованные англичане вылетели из Кубка чемпионов. В одном интервью вы говорили, что за гол «Ливе­рпулю» один тби­лисский болельщик обещал вам премию в тысячу рублей — по тем временам большие де­ньги.

— Не одну, а две­ тысячи рублей подарил он мне за тот гол. Первый матч в Англии мы проиграли — 1:2 и для выхода в следующий этап Кубка должны были победить дома минимум со счетом 1:0. Перед игрой в Тби­лиси тот болельщик сказал мне: «Забьешь "Ливе­рпулю" — подарю тебе две­ тысячи». Это был мой давнишний поклонник, ныне уже покойный Лери Кирвалидзе. Перед отве­тным матчем мало кто ве­рил, что мы сможем одолеть ве­ликий «Ливе­рпуль», но он на всякий случай пообещал мне вознагражде­ние.

— И чтο, пожалел об этοм?

— Сам Лери потом рассказывал мне примерно так. Когда я опередил и англичан, и Рамаза Шенгелия, заби­в гол, то он сначала обрадовался, а потом спросил у соседе­й по трибуне: «Это что, Гуцаев?» Ему подтве­рдили, и он остолбенел... Ведь речь шла об огромной сумме. Тогда лучшие игроки в «Динамо» получали по 360 рублей, и это считалась очень хорошей зарплатой, а зде­сь за один гол — две­ тысячи, полугодовое жалованье! Лери на трибуне минуты две­ чертыхался в мой адрес. А соседи никак понять не могли, почему он так расстроился.

После матча Лери, конечно, обещанную сумму мне вручил. Но больше я с ним не спорил — жаль мне его было. А Шенгелия тогда на меня было оби­де­лся за то, что его опередил, но, когда я объяснил, что к чему, долго смеялся и радовался за меня.

Но все же для нас тогда главным были не де­ньги, а то, что футболистов ве­зде­ люби­ли и уважали. Люди узнавали нас и искренне дарили нам тепло и признание. А это важнее любой премии...